Новость об аресте замначальника Генштаба по делу о мошенничестве вызвала легкую рябь в информационном поле, прошла почти незамеченной в обществе и спустя сутки после появления о ней уже никто не вспоминал.
Что логично, поскольку ничего из ряда вон выходящего в событии нет.
Лет пять назад оно повлекло бы глубокомысленные выводы и прогнозы от многочисленных экспертов – как профессиональных, так и диванных. Но в 2020 году это практически никому не интересно, поскольку арест высокопоставленного чиновника, пусть даже военного, находится в русле стабильного и привычного тренда.
Вот только можно быть уверенным, что это дело, как и очень многие другие – поскольку громкие задержания подобного рода происходят едва ли не ежедневно – практически не повлияют на не особо высокую оценку государственных усилий в сфере борьбы с коррупцией со стороны общества.
Наоборот, соответствующая деятельность регулярно вызывает ернические комментарии о том, что пропагандистская антикоррупционная кампания по очищению репутации государства в глазах собственных граждан безнадежно провалена. Правда, возникает вопрос: а зачем же ее тогда столько лет продолжают, причем все набирая обороты? Однако предположение, что может быть она вовсе даже не пропагандистская, а самая что ни на есть реальная, влечет еще более язвительные комментарии в адрес рискнувшего высказать его.
А между тем, дело именно в этом. Государственная система борется с коррупцией внутри себя не только потому, что явление вызывает недовольство в отечественном обществе, а еще и по сугубо внутренним и даже, можно сказать, эгоистичным причинам.
Для понимания сложившейся ситуации необходимо отдавать себе отчет, что феномен коррупции кардинально разным образом воспринимается на государственном и человеческом уровнях.
В глазах граждан коррупция плоха тем, для описания чего чаще всего в России используется слово «несправедливость»: некие люди, благодаря своим должностям, присваивают государственные, то есть, считай – народные деньги.
Беда с данным подходом в том, что понятия справедливости и несправедливости слишком уж неопределенные и сильно разнятся в представлениях людей. Ладно, деяния, четко подпадающие под уголовные статьи о казнокрадстве, нецелевом расходовании или том же мошенничестве. Но ведь в общественном мнении в коррупцию зачастую записывают такие явления, как слишком уж высокие (по мнению граждан) зарплаты чиновников и неприлично большие (в их же представлениях) доходы близких родственников госуправленцев.
Именно отсюда растут ноги практически всех «антикоррупционных расследований». Ведь основная их мысль сводится к следующему: да, формально вроде все по закону, но вы посмотрите, люди добрые, как жируют эти сволочи! Люди проникаются.
Вот только в отличие от общественных представлений современное российское государство смотрит на проблему коррупции исключительно прагматично. Его волнуют не вопросы абстрактной справедливости, а вполне конкретные угрозы, порождаемые феноменом. Самыми серьезными из них являются, пожалуй, две.
Во-первых, коррупция снижает контроль над системой и степень управляемости ею. Тут, кстати, нет принципиальной разницы между российскими проблемами с космодромом «восточный» и германскими – с аэропортом Берлин-Брандербург, американскими – с эсминцами Zumwalt или финскими – с АЭС Олкилуото. А уж про «бизнес-комбинации» Боинга и говорить не приходится. Хотя то, что у нас за подобное все-таки сажают, позволяет оценивать российскую ситуацию несколько более оптимистично.
Как бы то ни было, по достижению определенного уровня коррупция действительно несет в себе непосредственные угрозы государственной системе, которая объективно заинтересована в искоренении порока.
А, во-вторых, государство в своей борьбе с коррупцией вынуждено учитывать объективные реалии. О них, кстати, регулярно забывают многочисленные энтузиасты, уверенные в наличии простых решений проблемы.
Суть в том, что человек, распоряжающийся казенными миллионами, миллиардами, а временами даже триллионами, постоянно подвергается искушению присвоить хотя бы часть из них. Это совершенно неискоренимая часть человеческой природы. Любые требования, что соответствующие посты должны занимать только кристально честные люди, у которых даже мысли такой не способно мелькнуть, и работать они должны исключительно за идею, мгновенно разоблачают непроходимую глупость народных трибунов.
Соответственно, перед государством стоит задача создать для своих чиновников и управленцев эффективные стимулы, которые бы удерживали их от того, чтобы поддаться искушению. В принципе, все уже давно придумано.
Таковых главных стимула – два: финансовая заинтересованность (то есть платить человеку столько, чтобы ему не было интереса посягать на казенное) и страх (перед наказанием).
Однако история доказала, что ни один из этих стимулов не является абсолютным. Всегда найдутся те, которым будет все мало, сколько бы им не платили. Ну а трагический опыт СССР доказал, как опасно перегибать палку с жестокостью в отношении бюрократии и элиты: они так боялись и ненавидели сталинскую систему, что разрушили ее – вместе со страной.
Таким образом, необходим баланс с максимальной эффективностью – и именно его последовательно ищет и выстраивает государство в России все последние годы.
Российская система готова – и может себе позволить – платить своим управленцам очень большие деньги. Но она вынуждена учитывать общественные настроения, которым и нынешние зарплаты данного слоя кажутся чрезмерно высокими.
Параллельно государство бьет по рукам – сурово, но не чрезмерно жестко – тем, кто никак не желает усваивать новые правила игры и упорно пытается залезть в казну по привычке предыдущих десятилетий. Генерал-полковник Арсланов стал очередным тому примером.
Вот, собственно, и весь секрет российской борьбы с коррупцией. Наиболее романтическая часть российского общества – как и пятьсот лет назад – жаждет справедливого мироустройства, чтобы не понималось под данным словосочетанием. Наиболее циничная часть отечественной оппозиции эксплуатирует эту иррациональную общественную жажду.
Ну, а государство просто строит систему, которая должна стать прочной, долговечной и избавившейся от своих прошлых слабостей и пороков.
Ирина Алкснис
Свежие комментарии