Не везёт в последнее время российским либералам, патологически не везёт. То сбежавший во Францию «художник-акционист» Павленский подпалит здание французского банка в порядке «разжигания мировой революции», то представитель богоизбранного народа Борис Гриц полоснёт ножиком по шее ведущую «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр…
Стоит ли удивляться тому, что в Интернете вновь всё чаще вспоминают грустную шутку конца 1980-х: «Ликвидация карательной психиатрии оставила передовую интеллигенцию без медицинской помощи».
На эту шутку, так же, как и на термин «демшиза», либеральные товарищи в своё время напрасно обижались. Хотя бы потому, что шутка – она шутка и есть… а вот сейчас о диагнозах для либералов начали говорить уже на полном серьёзе.
Для Бориса Грица психиатрический диагноз – единственная возможность избежать длительного срока за покушение на убийство, а для «художника» Павленского – за умышленный поджог.
Так что вопрос о психиатрической составляющей российского либерализма снова в повестке дня. И если его обсуждать именно в таком ключе, то можно много интересного обнаружить в российской истории.
Вот, взять хотя бы знаменитую пьесу Грибоедова «Горе от ума», относительно которой существует ошибочное мнение насчёт того, что прототипом Чацкого послужил Чаадаев, тоже объявленный в своё время сумасшедшим и на этом основании высланный в имение под надзор полиции. Это не так. Пьеса была написана в 1824 году, а казус с Чаадаевым приключился тринадцатью годами позже – в 1837-м.
Пьеса «Горе от ума» имела в основе другую историю. Это эпопея некоего Матвея Дмитриева-Мамонова, который, будучи графом и получив во время войны 1812 года чин генерал-майора, после победы над Наполеоном вышел в отставку и составил, как сейчас сказали бы, прото-декабристскую организацию «Орден русских рыцарей».
Он тут же попал в поле зрения властей. Но не за вольнодумство, а по совсем другой причине. Графу-либералу повсюду (в том числе и среди дворовых людей) мерещились царские шпионы, которых он нещадно избивал при возникновении малейших подозрений. Плюс к тому в своем имении в подмосковном селе Дубровицы граф надумал затеять строительство самой настоящей крепости, чтобы в ней, если что, «противостоять тиранам».
Кончилось это тем, что мужики не выдержали, снарядили ходока к губернатору в Москву. Тот распорядился провести расследование и… ну, в общем, дальнейшее известно, причём современные историки признают, что граф к тому времени и в самом деле повредился рассудком (хотя и оговариваются, что это, мол, его царские сатрапы довели своими допросами).
Ну что ж… бывает. Да и трюк известный. Уже в советское время диссидент Валерий Тарсис, который тоже много пострадал от «карательной психиатрии», был поднят западной общественностью на щит как невинная жертва, выехал на запад… и там умер в 1983 году в психиатрической клинике.
А теперь вот акционист Павленский и Борис Гриц… И тут уж ничего на кремлевскую пропаганду не спишешь. Это уж не говоря о том, что психологи, много общавшиеся с русскими демократами в эмиграции, в один голос уверяют, что среди их клиентов-пациентов чуть ли не каждый второй то ли голоса слышит, то ли с инопланетянами общается, то ли жертвой чьих-то опытов является.
В общем, возникает вопрос: а не является ли либеральный образ мыслей и в самом деле симптомом психического расстройства?
Вопрос важный. Но в данном случае придётся за либералов немного заступиться.
Человеческая психика – штука сложная и достаточно хрупкая. То есть при резкой смене социального окружения, неизбежной при всякой эмиграции, может массу неприятных сюрпризов преподнести. А уж при перемещении из дикой России в просвещенную Европу – тем более. Это ведь только у нас существует традиция снисходительного отношения ко всякого рода чудакам и юродивым: «Что с дурака возьмешь…» А вот на зверино-серьёзном Западе с такими не церемонятся. Поджог – в тюрьму, жертва телепатии – никакой тебе работы по специальности… ну, и так далее.
Так что перемещение из одной социо-культурной среды в другую – испытание не из лёгких (особенно для тех, чья психика и так «на грани»).
Однако этим проблема не ограничивается. Тусовка, разделяющая «либеральные ценности», ещё и сама по себе представляет среду весьма специфическую, в которой нравы сильно отличаются от общепринятых. И очень часто для столичного либерала, привыкшего вращаться в своем кругу, столкновение с жизнью «замкадья» вызывает шок, подобный эмиграционному стрессу. Со всеми вытекающими последствиями.
Вот и думай тут, как помочь болезным либералам…
Григорий Рожнов
Свежие комментарии