Отечественные либералы, провозглашающие себя интеллигенцией, часто уверяют нас в том, что Россия не интересна Западу. Что мы вторичны, что нет у нас главного — айфона.
На самом же деле Запад одержим Россией. Он испытывает к России неподдельную страсть, содержание которой может меняться от нежности и восторга до ненависти и ужаса, но накал почти никогда не снижается.
Даже статьи на тему «Ничтожная Россия слаба и ничтожна» или «Беспомощный Путин рычит от беспомощности» разоблачают себя тем, что главным их адресатом объявляется паникующее большинство, сомневающееся в верности курса, взятого элитами на укрощение России.
Культурный багаж
На моей памяти эта страсть меняла содержание несколько раз.
Тот страх, который я видел в голливудских фильмах 80-х годов о ядерной войне, о страшном нашествии красных, та ненависть, которую я видел во второй и третьей частях «Рэмбо», сменились сначала грубой лестью «Красной жары», а затем фамильярным и пошлым «экзотик Раша», куда можно было поехать за приключениями и дешевыми красивыми женщинами, как в Мексику или колониальную Индию.
«Экзотик Раша» длилась долго и мучительно. Параллельно с нашими отечественными «Фанатами», «Американ боями» и прочими вариантами попыток найти для себя новые идеалы и варианты счастья, которые все сводились к простому выбору — эмигрировать в одиночку. Хоть в коттедж за забором, хоть на виртуальную кухню.
Идея «жить по-русски» и отстраивать свою страну существовала только для невероятных извращенцев, которым было не стыдно признаться в том, что им нравится фильм «Любить по-русски» с тогда еще удачно имитировавшим вменяемость гражданином ДНР Никитой Джигурдой.
Но где-то с 2004 года Россия снова стала из экзотики с матрешками, калашниковыми, водкой и дикарями превращаться в нечто опасное. В то, что необходимо подчинить, усмирить, прекратить.
Сейчас Россия — уже не просто непокорное дикое Зло. Сейчас это нависающее над миром, угрожающее всему Древнее Проклятие, претендующее на уничтожение всего порядка вещей и установление невероятной по логике и чуждости власти.
Все это великолепие не может не быть узнано. Эти страхи и мании были описаны самими европейцами и стали неотъемлемой частью европейской культуры. Произведения, описывающие эти феномены, являются непременной частью культурного багажа европейца.
И уж если европейцы сами проделали за нас эту работу, то нам стоило быть хотя бы немного внимательными и благодарными этому культурному наследию.
Страшные глаза
Я говорю о таких замечательных произведениях, как «Моби Дик» Мелвилла и «Зов Ктулху» Лавкрафта. В них описано применяемое к нам массовое бессознательное человека Запада — поняв которое, мы поймем причину столь странного, как нам кажется, отношения к нам.
Вот прямая речь человека Запада о России:
— …это Моби Дик сбил мою мачту, Моби Дик поставил меня на этот безжизненный обрубок. Верно, верно! — повторил он с каким-то жутким, нечеловеческим, громким рыданием в голосе, словно пораженный в самое сердце матерый лось. — Верно, это он, проклятый Белый Кит, обстриг мою палубу, превратил меня на веки вечные в жалкого, неуклюжего калеку! — И, воздев руки ввысь, он выкрикнул свои безмерные проклятия: — Да! И я буду преследовать его и за мысом Доброй Надежды, и за мысом Горн, и за норвежским Мальштремом, и за пламенем погибели, и ничто не заставит меня отказаться от погони. Вот цель нашего плавания, люди! Гоняться за Белым Китом по обоим полушариям, покуда не выпустит он фонтан черной крови и не закачается на волнах его белая туша.
…Все видимые предметы — только картонные маски. Но в каждом явлении — в живых поступках, в открытых делах — проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумного начала. И если ты должен разить, рази через эту маску! Как иначе может узник выбраться на волю, если не прорвавшись сквозь стены своей темницы? Белый Кит для меня — это стена, воздвигнутая прямо передо мною. Иной раз мне думается, что по ту сторону ничего нет. Но это неважно. С меня довольно его самого, он шлет мне вызов, в нем вижу я жестокую силу, подкрепленную непостижимой злобой. И вот эту непостижимую злобу я больше всего ненавижу; и будь белый кит всего лишь орудием или самостоятельной силой, я все равно обрушу на него мою ненависть… я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня. Ибо если оно могло меня оскорбить, значит, и я могу поразить его; ведь в мире ведется честная игра, и всякое творение подчиняется зову справедливости. Но я неподвластен даже и этой честной игре. Кто надо мной? Правда не имеет пределов.
Здесь все есть. Россия — это кит. Киты в описываемую эпоху — это ворвань, китовый жир, который использовался повсюду как источник энергии западной цивилизации. То есть как основа его превосходства в технологиях, а также превосходного самомнения, которое мы видим и сейчас: эхо от речей г-на Барака Обамы об американской исключительности еще не затихло.
Киты — это страны и народы, которые являются добычей человека Запада. Это Индия, Китай, страны Африки и Азии.
Белый Кит — это Россия. Это добыча, отказывающаяся признавать себя таковой. Именно в этом ее преступление и оскорбление, которое она наносит человеку Запада. Кит топит корабли цивилизации, кит бросает вызов всемогуществу человека Запада. Эта добыча отказывает человеку Запада не просто в могуществе, а в праве на него. Ведь могущество не может быть основано на неправде.
Одержимость исключительности, самолюбования, самоутверждения оскорблена и требует мести.
Из речи капитана Ахава видно, что он подозревает кита в том, что кит — не самостоятельное существо, а «картонная маска», за которой скрывается нечто неведомое.
Что это может быть? Другой порядок. Другая правда. Нечто более древнее, что было и будет всегда. Истинный Порядок, не зависящий от того, что назначил порядком и правдой человека Запада Ахав.
Его символизирует Океан. Древняя стихия, источник жизни, источник смерти, колыбель китов, кладбище людей. Океан — это Бог-Отец. Альфа и Омега.
Абсолютно то же самое человек Запада видит в России. Россия смотрит на Запад страшными глазами православных святых с русских икон, страшными глазами Спаса, страшными глазами Сталина и Ленина.
И страшными глазами Владимира Путина, в которых, как уверяют, написано «КГБ».
Русский Медведь
На самом же деле, ужас — вовсе не в царях и генсеках. Ужас в существовании цивилизации, которая не противопоставляет себя природе, а выращивает себя из нее.
Запад, который воспринимает себя как цивилизацию, противостоящую дикости, автоматически записывает такую цивилизацию в дикость. Но парадокс в том, что эта дикость имеет структуру, идею, мораль, а самое главное — власть и силу, причитающуюся только цивилизации.
Для Запада это монстр. Белый Кит, Ктулху, Русский Медведь.
Пальмира будет восстановлена: российские специалисты дали однозначный ответ
Человек Запала подозревает, что объявленный им порядок противен жизни и Богу, но полагает, что он в состоянии настоять на своем и утвердить свое господство.
Но убить Белого Кита Россию — это все равно что убить Бога. Доказать, что Бога нет. Что нет никакого истинного изначального порядка. Что единственный порядок — это порядок человека Запада. Убить Бога — единственный способ объявить себя единственной мерой вещей.
Ахав — это то, каким Запад видит себя. Его судьба — это то, как человек Запада видит свою судьбу.
Ахав в книге ходит на костяной ноге, как русская Баба Яга, — то есть уже наполовину является нежитью. Перечисление своих обид и увечий — отнятая нога, сломанные мачты и пр. — все то же самое человек Запада может сказать и о России — о 1242-м, о 1612-м, о 1812-м и о 1945-м годах.
Ахав — вождь религиозных фанатиков, использующий корабль и остальных матросов как средство для ведения своей священной войны против кита. Один из них, перс Фейдулла, пророчит Ахаву смерть сразу после своей. И кит действительно сначала убивает Фейдуллу, а затем уничтожает весь корабль.
Очередь Ахава
Вероятно, Запад понимает, что после того как Россия закончит с порожденным им «Исламским государством»1 (террористическая организация, запрещенная в РФ) наступит очередь Ахава. И именно отсюда, из предвкушения, предчувствия расплаты, возникает нынешний, еще более ужасный образ России.
Это Ктулху, пробудившийся на дне все того же Океана.
Москва как Второй Вашингтон: Роман Носиков о демократии по-русски
Зачем человеку Запада для описания конца света понадобился Ктулху? Дело в том, что ранее Апокалипсис означал День Страшного Суда и Второе Пришествие. Возвращение Отца, Творца, истинной Жизни и Любви к человечеству.
Ктулху — это описание Конца Света не как пресечение неправд и безобразий, не как прекращение греха и Суд, а как делегитимация Бога. Превращение его в монстра.
Апокалипсис Иоанна — это то, каким Суд видит борец за свою душу, понимающий, что мир создан совершенным и совершенством. Апокалипсис Лавкрафта — это то, как его видит потребитель, для которого мир — источник потребления. Мир отказывается потребляться, и наступает хаос.
Ужасная Россия с рудиментарными крылышками и бородой из щупалец — это символ мира, который отказал потребителю в потреблении. Вот он каков, ужас человека Запада.
1 Организация запрещена на территории РФ.
Роман Носиков
Свежие комментарии